Главный редактор «Правил жизни» Трифон Бебутов поговорил с продюсером Александрой Ремизовой, которая работала над главными хитами платформы «Кинопоиск», – о том, как создавать сложные проекты и о том, как сегодня устроена индустрия.
Трифон Бебутов: Давайте начнем с сериала «Игры». Как вы выбирали тему? Как в этой работе удалось учесть запрос одновременно и нового поколения зрителей, и тех, кто хорошо помнит то время?
Александра Ремизова: Я придумала этот проект еще в 2020 году. В тот момент я размышляла о бойкоте, который президент США Джимми Картер объявил СССР, призвав другие страны не посещать наши Олимпийские игры 1980 года. Своим спортсменам он запретил лететь в Москву, и тем самым сломал большое количество судеб. Изначально «Игры» были посвящены именно этой истории. Но потом мне захотелось рассказать другую: о том, что Олимпиада-80 прошла в сложное время – но никто этого и не заметил. Олимпийские игры стали большим событием для нашей страны. Их ждали, им очень обрадовались.
После выхода последней серии я много обсуждала «Игры» с теми, кто их посмотрел – прежде всего с друзьями и с членами моей семьи. И у всех, конечно, возникал один и тот же вопрос. «А где же игры? Где же сама Олимпиада? Где радостные толпы людей на улицах?». Оказывается, никто и не понял, что показывать-то это все нельзя – потому что сегодня мы опять находимся в бойкоте.
Трифон: Да, рифма времени безусловно считывается. И когда вы рассказываете про ту эпоху, вы как будто описываете общество в текущем моменте…
Александра: Да, и это очень интересно. Когда я слышала все отказы, то думала: «Интересно, мы вообще это снимем? Мы сможем это сделать?». Ведь в этой работе приходилось учитывать очень много деталей и нюансов. Когда мы смотрим кино, мы не задумываемся о том, какими усилиями оно было сделано. А «Игры» потребовали огромных усилий. Хочешь использовать музыку? Нельзя. Хочешь видео? Нельзя. Олимпийский огонь? Его тоже нельзя. И ты задумываешься: «Зачем я стала снимать кино про Олимпиаду, где нет Олимпиады?! Ведь именно её, казалось бы, и ждёт зритель». Но, когда ты уже запустил эту огромную машину, её нельзя остановить – нужен результат. И сейчас я знаю, что кино, несмотря ни на что, получилось. И прежде всего, как мне кажется, оно рассказывает о любви и уважении.
Трифон: Понятно, что любое произведение проходит несколько этапов. Сначала его пишут, и это одна история. Потом его снимают – и это другая. Потом монтируют – это уже третья. А четвёртая история – та, которую увидит аудитория. Зритель, несмотря на ограничения, о которых вы рассказали, все-таки принял эту манеру рассказа?
Александра: Я считаю, что самое важное в проекте – это оценка зрителей: сколько человек смотрит, насколько им нравится, что они чувствуют в процессе просмотра? Нам было важно, например, что почувствует старшее поколение. Это их время, их воспоминания, их ощущения, и, в первую очередь, именно для них мы и делали этот сериал. Друзья говорят мне, что их родителям сериал понравился, они остались довольны, ведь им показали их счастливое время. Олимпиада-80 стала огромным событием и невероятным праздником, и наш сериал напомнил о нем.
Трифон: Давайте перейдем от истории к нашему времени. Есть «Триггер» - тоже хит, сыгравший на пережитом, наболевшем. В основе истории - тема психотерапии, которой в какой-то момент стали интересоваться абсолютно все. Как запускался этот проект?
Александра: Я помню, что в тот момент слово «психотерапевт» пугало всех. Если я хожу к психологу, то люди смотрят на это так, как будто…
Трифон: …ты больной.
Александра: Да, как будто ты больной. Тогда никто не мог понять, чем, скажем, отличаются друг от друга психолог, психотерапевт и психиатр. И кто они вообще такие. Вот в такое время я и начала писать этот сериал. Никто в него не верил. Все говорили: может, комедию сделать? Что-то смешное про психологию? А потом Константин Львович Эрнст поверил в этот проект, и мы его запустили. А дальше получилось ещё интереснее. Мы сняли проект, он долго лежал на полке, пока, опять же, Эрнст его не посмотрел – и тут же поставил в эфир.
Трифон: То есть он лежал не по идеологической или этической причине, а просто в силу производственных процессов?
Александра: Да. Изначально реакция была примерно такой: «хорошо что сняли, когда-нибудь выпустим». А в итоге «Триггер» попал в аудиторию, что принесло мне, конечно, большое удовлетворение и счастье. У меня есть теория, что «Триггер» запустил моду на психологию в России. Люди стали верить психологам и ходить к ним. В ответ тут же возникло много разных коучей и иже с ними. В тот момент меня кто-то спросил: «А почему тебе интересно делать этот проект?». И я ответила: «Мне кажется, наша главная цель – рассказать людям, что психологи – это не страшно. Если тебе плохо – ты должен туда пойти. Если тебе нужна помощь – попроси».
Трифон: То есть этот проект стал определенным толчком для общества? И что важно – для той его части, которая раньше об этом даже не задумывалась. Это сработало, потому что сериал стал хитом не только платформенным, но и телевизионным…
Александра: Конечно. Это хит и для канала, и для онлайна. В этом году мы узнали, что «Триггер» собрал на «Кинопоиске» 5 миллионов зрителей, и это безусловный рекорд для цифровой платформы. Сейчас сериал доступен в подписке Яндекс Плюс.
Трифон: Причем что интересно, это полярная аудитория – и по возрасту, и по географии, и по интересам. У этого проекта очень широкая демография.
Александра: Отвечу, как человек, который снял 40 серий «Триггера» и глубоко увяз в психологии: каждый из нас чем-то недоволен в своей жизни. Неважно, сколько тебе лет – 15, 18, 22 или 72. Неважно, сколько ты зарабатываешь в месяц - 25 тысяч или 25 миллионов; живешь ты в огромных апартаментах в Дубае или в маленькой квартире в Иркутске. Каждый человек хочет счастья, любви, достатка. Именно поэтому «Триггер» стал уникальным попаданием. И еще я убеждена, что, в принципе, каждому человеку стоит сходить к психологу.
Трифон: Давайте поговорим об индустрии. На ваш взгляд, сегодня у нас кино – преимущественно продюсерское? Насколько продюсер в наши дни влияет на авторские решения?
Александра: Авторского кино осталось мало. Что касается сериалов – да, это только продюсерские решения. Наверное, есть какие-то единичные случаи, когда режиссёр ведет проект «от и до», но в моей практике такого не было. Не знаю, хорошо это или плохо. Но могу сказать, что индустрия сериалов сейчас стоит на ногах так крепко, как не стояла никогда. Является ли это достижением продюсеров? Возможно, да.
Трифон: Мы готовим сейчас номер про кино, и я говорил уже со многими представителями индустрии, а они, в частности, утверждали, что сейчас все решения принимают продюсеры – что есть место продюсерскому диктату. Особенно это заметно на этапе монтажа – в этот момент, бывает, режиссер вовсе выходит из проекта и убирает своё имя из титров…
Александра: Наверняка такие случаи тоже есть, бывает много обид и недовольств. Но чаще на этапе монтажа режиссёр просто переходит на другой проект и занимается постпродакшеном в полсилы, а вся ответственность, как всегда, оказывается на продюсере. И именно продюсер доделывает все до идеала, до того состояния, в котором всех всё устраивает. С авторами та же история. С ними бывает так: «Я написал, хотите – снимайте, не хотите – не снимайте, я пошел». А потом приходит на премьеру и не узнает свой проект: «У меня главным героем была женщина, а теперь – мужчина!» Такое тоже бывает.
Трифон: Я слышал от коллег-сценаристов, что во время производства могут и вовсе поменять жанр: например, написали комедию – а сняли драму.
Александра: И такое есть. А еще бывает, что сценарист написал и говорит: «Было супер, мне очень понравилось, спасибо». Приходит режиссер и хватается за голову: «Полная ерунда, все надо переписывать». Потом приходит актер и говорит: «Очень интересная задумка, отличная концепция, мне очень нравится, но диалоги – полная «шляпа», надо переписывать». И продюсер – это тот человек, который между всем этим лавирует, старается «поженить» одних и других. Иногда получается успешно, иногда – не очень. А потом еще приходит цензура и говорит: «Надо все вырезать!». Так что перед продюсерами всегда стоят задачи самого высокого уровня!
